Журналисты за решёткой

изображение pngegg.com

Преследования журналистов в России принимают различные формы — от запугивания и физического насилия, до задержаний, административных арестов и уголовных дел. Некоторые журналисты уже находятся за решёткой, другим грозят длительные сроки тюремного заключения.

Уголовные дела против журналистов становятся всё разнообразнее. Раньше самой «ходовой» среди правоохранителей была 163 статья УК РФ (вымогательство), сегодня к ней добавилась 205.2 (оправдание терроризма) и совсем новая 207.1 (публичное распространение заведомо ложной информации). Репрессивные органы постоянно оттачивают технологию их применения. Профсоюз журналистов насчитывает как минимум 10 журналистов, находящихся в России в заключении по сфабрикованным, несправедливым или чрезмерным обвинениям.


Применение 163 статьи Уголовного кодекса (вымогательство) в отношении журналистов за последние годы стало в России одним из излюбленных приёмов местных властей (и особенно – близких к ним кругов), для того чтобы отомстить им, заставить их замолчать и устранить источник критики. При этом преступления по этой статье (в третьей части, которая, как правило, вменяется журналистам) считается особо тяжкой и наказывается заключением на срок от семи до 15 лет. Стоит подчеркнуть, что статья 163 идёт сразу после других тяжёлых статей – «грабёж» и «разбой». Риск возбуждения дела по ней возникает в случаях, когда журналисты и издания поддаются на соблазн и вступают в денежные отношения (например, заключая рекламные контракты) с лицами, которых они ранее критиковали. Однако в некоторых случаях речь идёт о прямой провокации и фальсификации (пример – преследование калининградского издателя и журналиста Игоря Рудникова). В любом случае речь идёт о злоупотреблении правом. Следует отметить, что пленум Верховного Суда РФ в своём постановлении N 56 от 17 декабря 2015 года разъяснил судебную практику относительно дел о вымогательстве. В нём уточняется, что вымогательство предполагает наличие угрозы применения любого насилия, в том числе реальной угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

Профсоюз журналистов считает, что применение ст. 163 УК к журналистам, даже в самых спорных случаях, когда возникают подозрения в их неправомерной финансовой заинтересованности, следует считать абсолютно неправомерным и чрезмерным. В исключительных случаях может предполагаться применение ст. 179 УК (принуждение к совершению сделки), которая в основном предусматривает штраф, максимум – лишение свободы на срок до двух лет, а в подавляющем большинстве случаев – применение ст. 421 ГК РФ о свободе договора а также положений части 1 ст. 1 ГК РФ, безусловно запрещающей «произвольное вмешательство кого-либо в частные дела».

Однако, как отмечалось выше, механизмы уголовного преследования российских журналистов постоянно совершенствуются. Всё чаще обвинения предъявляют по статьям, связанным с терроризмом. Такова, например, статья 205.2 УК РФ (оправдание терроризма), по которому член нашего профсоюза Светлана Прокопьева была приговорена к крупному штрафу. Очевидно, что репрессивные органы рассчитывают на резко негативное отношение к террористической деятельности со стороны общества. И что само предъявление обвинение по подобной статье вызовет подсознательную антипатию к тому, кого обвиняют. А особенно эффективно это работает в отношении практикующих верующих мусульман.

В начале апреля 2020 года в рекордные сроки были приняты поправки к 207 статье УК, которая до того карала за ложное сообщение о фактах терроризма. Новая статья 207.1 наказывает за «Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан». Несмотря на то, что эти изменения в Уголовный кодекс были приняты на волне борьбы с пандемией Covid-19, юристы отмечают, что формулировки закона традиционно расплывчаты и он может применяться по по любому другому поводу. По их словам речь идёт о настоящем ящике Пандоры. Появившиеся 21 апреля 2020 года пояснения Президиума Верховного суда России по этому поводу подтверждают эти опасения. В них говорится о том, что под эту статью могут попадать публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, при том, что оно может проявляться «не только в использовании для этого средств массовой информации и информационно-телекоммуникационных сетей, но и в распространении такой информации путем выступления на собрании, митинге».

На начало 2021 года зарегистрирован только один случай применения этой новой статьи против журналиста. Это дело против нижегородского журналиста Александра Пичугина, которого по ней приговорили к штрафу в 300 тысяч рублей за публикацию в связанном с его СМИ телеграмм-канале саркастического сообщение по поводу богослужения, посвященного Вербному воскресенью, на котором не соблюдались санитарные нормы, связанные с пандемией. В декабре 2020 года коалиция One Free Press Coalition (OFPC) опубликовала список 10 журналистов мира, наиболее пострадавших от ситуации с коронавирусом. Пичугин стал единственным россиянином в него вошедшим. Стоит отметить, что обвинение требовало для него 2,5 года ограничения свободы.

Что касается обвинений в «фейк-ньюз», то российские репрессивные органы и суды пока в основном продолжают пользоваться новой редакцией статьи 13.15 административного кодекса (злоупотребление свободой массовой информации), принятой в марте 2019 года. Однако российская практика правоприменения показывает, что ужесточение и тем более криминализация той или иной нормы постепенно увеличивает число и тяжесть обвинений.

В этом смысле исключительную тревогу вызывает закон, вновь делающий клевету уголовным преступлением, который был внесен 14 декабря 2020 года, а вступил в силу прямо накануне Нового годы 30 декабря. Возможно в виде насмешки, новая статья 128.1 Уголовного кодекса о клевете стала дополнением к статье 128 (незаконная госпитализация в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь). В качестве наказания она предусматривает многомиллионные штрафы и/или тюремное заключение, которое может составить два, три и даже пять лет.

Особо тревожной выглядит пояснение к этой статье, которое почти наверняка станет основой для её практического применения. В нём говорится о том, что клевета может совершаться «в отношении нескольких лиц, в том числе индивидуально неопределенных». Это пояснение входит в абсолютное противоречие с самой сутью правового смысла диффамации (клеветы), которая может совершена только в адрес четко идентифицируемого лица.

Но очевидно, что речь не идёт об ошибке или правовой безграмотности законодателя. Противоречивость и расплывчатость нормы допущена специально, чтобы дать возможность её произвольного применения.

И по сути, как и в случае с «фейк-ньюз» уголовная статья 128.1 является зеркальной копией административной статьи 20.1 в её новой редакции от марта 2019 года, которая предусматривает штрафы за выраженное «в неприличной форме» неуважения к власти. По всей видимости логика тут такая: если вы будете просто ругать власть, мы вас оштрафуем. Если сделаете это, приводя факты – отправим за решётку.