Солидарность, Заявления

Гаджиева будут судить

На 9 декабря в Ростове-на-Дону было назначено заседание военного суда над Абдулмумином Гаджиевым, редактором отдела «Религия» независимой дагестанской газеты «Черновик». Заседание отложили, что было вполне предсказуемо: Гаджиева и других обвиняемых по его делу отправили по этапу из махачкалинского СИЗО в Ростов первого декабря. Этапирование заключенных в России традиционно превращается в пытку. Это неспешное мероприятие может длиться неделями, если не месяцами. Абдулмумин Гаджиев был арестован в середине июня 2019 года. Его обвинили в «финансировании терроризма». Полная абсурдность и явная фальсификация этого обвинения, построенного на показаниях, которые под пытками дал предприниматель Кемал Тамбиев, с которым Гаджиев даже не был знаком, вызвали бурю возмущения и кампанию солидарности в России и за рубежом.

Международные организации, такие как «Комитет защиты журналистов», «Репортёры без границ», «Индекс цензуры», а также Европейская и Международная федерации журналистов обратились, согласно предусмотренной процедуре, к российской делегации в Совете Европы с оповещением первого уровня и требованием дать разъяснения. По состоянию на декабрь 2020 года ответа так и не последовало. В разных регионах России прошли и проходят акции в поддержку Гаджиева. Так, 29 января 2020 года по призыву 16 российских СМИ около 100 человек, в том числе и представители нашего профсоюза, стояли в течение трех часов в так называемой «пикетной очереди» около представительства Республики Дагестан в Москве, требуя его немедленного освобождения.

В самом Дагестане в пятницу 21 июня 2019 года три ведущих дагестанских еженедельника — «Новое дело», «Свободная республика» и «Черновик» вышли с одинаковой первой полосой «Я/Мы Абдулмумин Гаджиев», выразив таким образом свой протест. Сочувствующие жители Дагестана продолжают выходить, обычно по понедельникам, на одиночные пикеты в знак солидарности с журналистом и другими задержанными по этому делу. В то же время несколько сотен (!) уведомлений о массовых пикетах и митингах за период, прошедший с момента ареста Гаджиева были отклонены властями под надуманными предлогами или вообще без внятных объяснений. Одиночные же пикеты в поддержку Гаджиева уже больше года каждую неделю проходят в Махачкале и других городах России.

Фото: одиночные пикеты в поддержку журналиста в Махачкале 14 декабря © «Черновик»

Профсоюз журналистов и работников СМИ убеждён в том, что дело Гаджиева полностью сфальсифицировано. Его, по сути, взяли в заложники представители силовых ведомств, чтобы оказывать давление на редакционную политику независимых изданий Дагестана и в первую очередь на плюралистическую независимую газету «Черновик», в которой Гаджиев работал. Мы требуем его немедленного и безоговорочного освобождения, прекращения дела против него и возбуждения — против тех, кто подверг его этому насквозь лживому, беззаконному и постыдному преследованию.

Мы задали несколько вопросов по этому резонансному делу адвокату Гаджиева Арсену Шабанову.

Интервью с Арсеном Шабановым, адвокатом Абдулмумина Гаджиева

— Как велось следствие, сколько было следователей и менялась ли их аргументация?

Изначально следственная группа состояла из трёх следователей. Потом дело передавали то одному, то другому следователю, а завершил его один из тех троих, который возбудил его изначально.

— В чем заключались следственные действия? Это были экспертизы, допрос свидетелей?

Дело было возбуждено против одиннадцати человек. И для такого количества обвиняемых его совсем нельзя назвать объёмным. Тем не менее следствие утверждало, что объем необходимых действий большой и поэтому всячески его затягивало. Время следствия постоянно продлевали. Но те следственные действия, на необходимость которых следователи указывали в своих ходатайствах, можно было произвести в течение двух-трех дней. Однако следователь утверждал, что на это нужно два-три месяца, в течение которых мой подзащитный оставался в тюрьме. С участием же самих обвиняемых почти никаких следственных действий не проводилось, кроме обязательных с процессуальной точки зрения формальных допросов. Одного — в качестве подозреваемого и двух-трёх — в качестве обвиняемого. И то это лишь потому, что им трижды изменяли формулировку обвинения.

— А как менялись эти формулировки?

Вначале их допросили просто как подозреваемых. Через полтора месяца им предъявили первое обвинение — в организации финансирования терроризма и участию в террористической организации ИГИЛ.

— То есть три статьи УК им предъявляют?

Да. Участие в террористической организации, финансирование терроризма и участие в экстремистской организации.

– С чем следствие выходит в суд? С какой доказательной базой? Какие суммы фигурируют?

Обвинение утверждает, что на счета благотворительных фондов Абу Умара Саситлинского (Исраила Ахмеднабиева) в общем поступило 67 миллионов 855 тысяч 615 рублей из которых было передано для осуществления террористической деятельности не менее 204 тысяч 789 долларов США и 48 тысяч турецких лир. Сумма в 67 миллионов рублей, судя по всему, взята из подсчета всего оборота по банковским счетам благотворительных фондов Абу Умара, в том числе оборота по его банковским картам. Откуда же следователи взяли цифру около 205 тысяч долларов, которая якобы пошла на финансирование терроризма, исходя из материалов дела для меня непонятно. Кстати, самому Гаджиеву не вменяется, что он  принял участие в формировании этой суммы. Про него в плане денег есть только упоминание о 16 тысячах рублей, переведенных им на некий банковский счет. Основное же, в чем его обвиняют — это в двух интервью, которые он взял у Ахмеднабиева и написании нескольких безобидных статей, которые по мнению стороны обвинения каким-то образом «могут воздействовать на сознание людей», чтобы «привить негативное отношение к правоохранительным органам». При этом, каким образом они могут «воздействовать» никак не объясняется. Экспертиза не проводилась. 

— И всё же, что это за 16 тысяч?

Абдулмумин уверенно утверждает, что это деньги, которые он перевел своему брату, чтобы тот купил себе авиабилеты.  

— А у других обвиняемых другие адвокаты и другая позиция?

Да, ведь всем предъявляет разные вещи. Ризвана Абубакарова и  Кемала Тамбиева очевидно не могут обвинять в том, что они писали статьи. При этом следствие утверждает, что всеми ими «руководил» и координировал их действия Ахмед Набиев. Абсолютно всё это притянуто за уши. Оцените лишь один пассаж обвинения по поводу нескольких безобидных статей, которые написал Гаджиев (напомню, что он был редактором рубрики «Религия»): «В данных публикациях Гаджиев, акцентируя внимание аудитории на национальных религиозных и социальных противоречиях современного мира и адаптируя к ним коранические стихи и хадисы, пытался воздействовать на сознание людей с целью привить им негативное отношение к правоохранительным органам и государству, которые ущемляют права мусульман». Мы, естественно, заявили, что не понимаем значение этой фразы, на которой построено обвинение. Не думаю, что кто-то вообще в состоянии её понять. Поэтому позиция Гаджиева и его защиты чёткая и понятная: да, он брал интервью и писал статьи. По заказу редакции. Никаких преступных умыслов у него не было. Он просто выполнял свою работу.


Следующее заседание военного суда в Ростове-на-Дону (именно военные суды рассматривают дела, по обвинению в терроризме) назначено на 23 декабря. По мнению защитников, нет никакой гарантии, что оно состоится, так как этапирование подследственных ещё может не быть завершено.