За свободу слова и трудовые права

15 декабря в Москве прошел третий съезд профсоюза журналистов и работников СМИ.

Напомним, первое учредительное собрание Профсоюза прошло в марте 2016 года, после нападения на журналистов и правозащитников на границе Чечни и Ингушетии. 

Главными темами съезда стали нарушение прав журналистов в России, усиливающиеся посягательства на свободу слова и выражения мнений, необходимость профессиональной солидарности и соблюдения трудовых прав. 

На съезде присутствовали делегаты-члены Профсоюза, гости, представители партнерских организаций и представители СМИ. 

По видеосвязи выступила член Профсоюза, псковская журналистка Светлана Прокопьева, которая находится под подпиской о невыезде. Выступить на съезде в качестве гостей приехали главный редактор дагестанской газеты «Черновик» Маирбек Агаев и учредитель издания Магди Камалов. 

Открывая съезд сопредседатель Профсоюза Игорь Ясин напомнил: «Сегодня день памяти погибших журналистов. 15 декабря 2011 года был убит учредитель газеты „Черновик» Хаджимурад Камалов. Убийство Орхана Джемаля, Александра Расторгуева, Кирилла Радченко и многих других коллег так и не были расследованы». 

После почтения памяти погибших коллег Ясин рассказал о работе Профсоюза за год: о приеме новых членов в организацию (рост на 65 человек) и кампаниях солидарности в поддержку преследуемых журналистов. В частности, речь шла о кампании в защиту Светланы Прокопьевой и Ивана Голунова, митинге, который прошел 23 июня в Москве. «Я бы отметил важные примеры солидарности профессионального сообщества в этом году, это письмо в поддержку Ивана Голунова, его подписали 6 588 человек, петиция в поддержку Светланы Прокопьевой, ее подписали больше 150 тысяч», — отметил Ясин. 

Сопредседатель Профсоюза Павел Никулин отметил, что на сегодняшний момент участие в журналистской работе — это самое политическое и опасное занятие. «Я помню, в 2007 году пошел на пикет в поддержку журналистки Натальи Морарь. Она была не гражданкой России и после одного критического материала ее просто не пустили в Россию. В последнее время в Профсоюзе я занимаюсь тем, что пишу обращения в связи с нарушениями прав журналистов в Прокуратуру, Следственный комитет, в ФСБ, в региональные силовые ведомства и чаще всего получаю отписки. К сожалению, часто коллеги, чьи права нарушаются работодателями, полицейскими, не считают, что то, что происходит с ними — это что-то неправильное. Что-то, с чем надо бороться, и что-то, что не является профессиональным риском. Я бы не хотел, чтобы нашими профессиональными рисками стали побои и убийства. Давайте создавать на местах первичные ячейки. Давайте доходить до судов, давайте засудим всех, кто поднимает на вас руку или дубинку. Мы должны переломить сложившуюся практику, когда журналист в глазах властей — безвольный субъект, которого можно арестовать, прийти с обыском в шесть утра, затаскать по допросам как якобы свидетеля. Давайте посмотрим в 2020 год и перестанем воспринимать любую властную фигуру, которая портит нам жизнь, как какие-то обстоятельства непреодолимой силы, с которыми мы не в состоянии справиться». 

Фотожурналист и сопредседатель Профсоюза Антон Карлинер подвел итоги года в сфере развития IT-инфраструктуры ПЖ. «Когда Профсоюз организовался в 2016 году после событий в Ингушетии, был большой энтузиазм, но энтузиазм легко затухает. Та команда, которая занималась Профсоюзом раньше, ушла, и был период, когда мы пытались выстроить работу. Прошлый год у нас был годом, когда мы, можно сказать, налаживали работу», — отметил Карлинер. 

Антон рассказал о росте аудитории социальных сетей и сайта Профсоюза: «Мы понимаем, что запрос есть. За этот год количество подписок в соцсетях выросло почти в два раза, на сайт зашли 76,5 тысяч уникальных посетителей. Людям интересна организация, которая не только защищает права журналистов, но и саму свободу слова. 

Чтобы можно было идти вперед, организовать полноценную юридическую помощь, нужно ежемесячно платить взносы. Это важно и это вопрос ответственности и приоритетов каждого члена Профсоюза». 

Член Профсоюза Константин Ворович отчитался о работе контрольно-ревизионной комиссии, которая собиралась накануне съезда. Она не нашла нарушений в финансовой дисциплине Профсоюза. Ворович отметил, что суммы, собираемой взносами, недостаточно для полноценного финансирования Профсоюза: пока получается оплачивать бухгалтерские услуги по ведению отчетности для госорганов и лишь частично — деятельность направлений и проведение кампаний. В связи с этим, Ворович призвал членов профсоюза и всех небезразличных к свободе слова подписываться на регулярные пожертвования Профсоюзу, чтобы Профсоюз мог вести широкую юридическую, образовательную и информационную работу по защите прав журналистов. 

Дискуссия «2020-й: год свободы слова в России?» началась с выступления Светланы Прокопьевой. Напомним, ее обвиняют в публичном оправдании терроризма из-за высказываний о ситуации в России в контексте прошлогоднего теракта в Архангельске в здании управления ФСБ. 

Модератором дискуссии выступил Дмитрий Низовцев. 

«Я уже по себе поняла, что свободу слова мы потеряли. Потому что если бы мы последовательно защищали эту ценность, надо было активнее ее использовать. Больше и честнее ей пользоваться перед своими читателями и говорить только то, что мы думаем», — отметила Прокопьева. 

Продолжая тему преследования журналистов выступил главред «Черновика» Маирбек Агаев. Он напомнил об уголовном преследовании журналиста своего издания Абдулмумина Гаджиева. 

«Раньше в Дагестане было очень много СМИ, которые не зависели от государства или каких-то бизнес-структур. Была конкуренция, были хорошие издания — газеты. Из-за независимой позиции, нам и в начале [после основания газеты в 2003 году], работать было нелегко, но сегодня особенно. За делом Голунова я очень детально следил. То, что благодаря усилиям журналистов его удалось отстоять — я был искренне рад этому. Но буквально через две недели, как Голунов был отпущен, случилась безумная история с задержанием и арестом нашего коллеги Абдулмумина Гаджиева. Он сидит в СИЗО ровно полгода. Я вам искренне говорю, что ни одного слова, даже косвенно указывающего на его вину, мы не получили от следствия. Это безобразие и произвол. Мы надеемся, что нам удастся его отстоять и вернуть в семью», — рассказал Агаев. 

Член бюро Профсоюза Митя Поротиков предложил подумать над новым законом «О СМИ»: 

«В этой версии закона, написанной еще в 1991 году, очевидно много уже устаревших положений. У нас возникла идея создать за 2020-й год — год свободы слова в России — концепцию нового закона о СМИ: что сейчас актуально, какие права журналистов не защищены, как ввести под защиту закона фрилансеров, какие формулировки самых важных аспектов журналистской деятельности должны быть внесены в четком виде». 

Поротиков отметил, что для журналистов важно знать свои права и уметь их отстаивать: 

«Трудовые права — это не только про конфликты и уж точно не про скандалы. Во-первых, знание своих прав помогает всем, кого просят перерабатывать, кто уходит в декрет или периодически болеет. Вы можете аргументированно требовать у работодателя доплат за лишние часы или компенсации во время нетрудоспособности. Во-вторых, как говорят эксперты в трудовом праве (в том числе управляющий партнёр Коллегии медиа-юристов), решение трудовых споров в рамках закона на практике не только не портит отношения с работодателем, но зачастую приводит к установлению уважительных отношений с ним — даже если вы восстановились на работе после увольнения по суду. Журналисты часто забывают о еще одном документе, который может описывать их взаимоотношения с руководителями и владельцами медиа — Уставе СМИ. Это не одно и то же, что устав юрлица этого СМИ. Зачастую в Уставе СМИ можно найти чёткое разделение обязанностей и прав работников, главного редактора, учредителя и владельца, которое может помочь, если возникает попытка цензуры. Опираясь на этот документ, вы можете аргументированно спорить с работодателем, говоря не о кажущейся (в сегодняшней России) «абстрактной» свободе слова, а о конкретных отношениях в редакции, закрепленных юридическим документом. 

Еще летом мы подготовили обзор трудовых прав и возможностей их защиты специально для журналистов. Из него вы сможете подробнее узнать о том, как действовать в сложных ситуациях, зачем вам нужен профсоюз, почему создать его и добиваться улучшения условий труда и зарплат не так сложно и опасно, как может показаться. Мы, Профсоюз журналистов, ставим себе цель в 2020 году получить целый ряд ячеек (первичек) в СМИ и регионах. Мы готовы оказать вам любую посильную помощь в профсоюзной работе. Никто не гарантирует нам лучшие условия труда и зарплаты, кроме нас самих». 

Делегат из Краснодара, журналист и редактор издания «Свободные Медиа» Влад Янюшкин рассказал о ситуации с давлением со стороны силовиков в крае: «Кубанские силовики преследуют независимых журналистов используют закон о «нежелательных организациях» или закон против «Открытой России» (ОР), чтобы преследовать вообще всех. И журналистов, и активистов, и правозащитников. Я не буду касаться юридического статуса ОР. Понятно, что силовикам все равно на разницу между придуманной британской организацией и уже по факту умершей российской. Все, наверное, знают про уголовное дело Анастасии Шевченко из Ростова. Остальные дела не такие громкие. Но если вы зайдете на «Медиазону» в тему ОР, то увидите сплошную дичь из Краснодара. В 2018 году я написал новость про ОР и вставил в нее их ролик с Фейсбука. Этой весной у прокуратуры случилось обострение и она начала составлять протоколы просто на всех, кто не нравится ФСБ. Прилетело и нам. Я говорю про ФСБ, потому что именно она рассылала рапорты районным прокуратурам и говорила «вот на такой странице есть репост ОР — оштрафовать» (сразу несколько активистов говорили о рапортах ФСБ). И да, поначалу вся работа на „нежелательную организацию» представляла из себя репосты.

Эти дела вообще не должны были дойти до суда, так как там и сроки давности закончились, и доказательства были паршивые. Например, скриншоты сайтов были сделаны без адресной строки. Поэтому там, где была медийность и правозащита — удавалось отбиться. Судьи закрывали дела в самом конце из-за истечения сроков давности, хотя должны были это делать на первых заседаниях. В нашем случае в маленький кабинет мировой судьи набивались по 20 слушателей. Молодая девушка-прокурор сидела с красным лицом, потупившись в стол, а судья нервничала, потому что кто-то опубликовал фото из суда в телеграм-канале на несколько сотен человек (пост был удален) — что тогда говорить про реакцию на публикации федеральных изданий. Они читают всё. 

Получается, что силовики с одной стороны нашли корову для статистики, а с другой — пугают штрафами и сроками за любое взаимодействие с любым из проектов, как-то связанных с Михаилом Ходорковским. И это начинает работать. Самые активные правозащитники в Краснодаре теперь не дают комментарии «МБХ медиа», потому что не хотят лишней головной боли, и их можно понять. Зачем лишний раз рисковать, если можно ту же информацию рассказать другим СМИ? Новость ведь все равно распространится. Боюсь представить, что произойдет, если ньюсмейкеры массово начнут игнорировать издание. Что с этим всем делать? У нас в стране нет прецедентного права, но у нас есть судебная практика — порой судьи переписывают решения даже с опечатками. И если не начать остро реагировать на подобные дела, то в дальнейшем кубанская прокуратура может заразить своим новоязом и другие регионы. Пострадает гораздо больше людей, в том числе и журналистов. Нужно показывать, что это система, а не отдельный небольшой штраф «маленькому человеку». 

Журналистка Софья Русова затронула актуальную проблему неравенства зарплат и безопасности журналистов-фрилансеров: «Сложно назвать точную цифру, сколько людей сейчас работают в медиа как фрилансеры. Но их количество растет: даже сейчас, пока мы общались в кулуарах, кто-то рассказал, что его сокращают, кто-то, что уходит во фриланс, потому что устал. Из-за политической и экономической ситуации в стране редакций, где можно было бы работать становится меньше, сокращается количество независимых СМИ в регионах, а журналисты уходят из профессии, потому что им просто не на что жить. Мне знакомо немало ситуаций из разных регионов, когда фрилансер, имея редакционное задание, подвергается нападениям, у него ломают технику, он получает угрозы со стороны силовых ведомств или чиновников, а редакция при этом бездействует. Это совершенно неправильно и унизительно. Можно годами работать на редакцию, писать большие статьи и так и не получить трудового договора. Бороться за свои права фрилансерам еще труднее. И речь не только о журналистах, но и о фотографах, художниках, видео-операторах и так далее. 

Другая тенденция, которую можно назвать дискриминационной — это неравная оплата труда за примерно одинаковую работу для регионального корреспондента и федерального. Почему-то редакции считают, что журналист в регионе может работать над большим материалам за тысячу рублей, в то время как московский журналист будет работать за десять. Тут много манипуляций и с желанием молодых людей быть опубликованными. 

Я считаю, что информация о гонорарах в редакциях должна быть открытой, чтобы журналист знал, что и как, и мог рассчитать свои силы и возможности. На мой взгляд, увеличение людей во фрилансе в журналистике говорит о том, что редакции не в состоянии обеспечивать адекватные трудовые права, а в некоторых случаях журналисты вынуждены уходить из за цензуры и ограничений. Надо бороться за саму профессию и открытость внутри нее». 

Дискуссию о профессиональной солидарности журналистов открыла издатель и журналист Лариса Шамикова, отметившая действенность медийной солидарности, которую проявляют коллеги по Международной и Европейской федерациям журналистов. По ее словам, то, какую значимую роль играет профессиональная солидарность, как часто при взаимной поддержке удается добиться конкретных результатов, видно по непрерывной двухлетней борьбе членов журналистских организаций в поисках и призванию к ответу убийц мальтийской журналистки Дафны Галиции. 

Однако, по мнению Шамиковой, в России с отраслевой солидарностью большие проблемы, хотя уже есть обнадеживающие и популярные примеры: Иван Голунов, Игорь Рудников, Светлана Прокопьева. «Но я хочу рассказать про два менее известных случая, где журналисты чего-то добились, в другом — ничего пока не удается сделать. В Москве до 2015 года выходило 125 районных газет в виде печатной региональной прессы. Хотя мне в руководстве Союза журналистов России некоторые горе-эксперты говорили, что в Москве таковой нет и даже пользоваться таким понятием нельзя. Регион есть, а региональной прессы нет. С 1 января 2015 года эти печатные издания были закрыты. Почти все сотрудники московских печатных «районок» уволены без положенных пособий и оплаты отпусков. А вместо них в интернете появились так называемые «электронные газеты», сверстанные и наполненные по одному шаблону. 

Московское городское отделение Союза журналистов России, где на учете состояли более двухсот журналистов из районных СМИ, внезапно отправленных затем «на улицу», практически 4 года каждую неделю занималось этим вопросом. Мы создали Клуб журналистов, издателей и муниципальных депутатов московской местной прессы. Писали в Правительство Москвы, главам районных управ, в Советы депутатов муниципальных округов, Генеральную и городскую прокуратуры. Проводили пресс-конференции, экспертные встречи, круглые столы в Мосгордуме и Домжуре. На сегодняшний момент результат в том, что московские печатные «районки», и частные, и управские, начали возрождаться. В начале декабря прошел тендер на 39 миллионов рублей для финансирования московской местной прессы. Сработала солидарность и целеустремленная консолидация московских региональных журналистов. 

Второй момент. Я являюсь заместителем председателя московского городского отделения СЖР, созданного в 2013 году, но которое сегодня по негласному «умолчанию» не признается нынешним председателем СЖР Владимиром Соловьевым. 

Причина в том, что он хотел видеть во главе нашей организации Павла Гусева, председателя Союза журналистов Москвы (не входящего в СЖР), собственника и главного редактора газеты «МК». Члены Правления московского городского регионального отделения предложили Соловьеву действовать в соответствии с Уставом СЖР и избрать нового председателя МГО СЖР на общем собрании. «Если проголосуют за Гусева — будет председателем!». Но закон, гласность и свобода слова — не самые любимые понятия у руководства СЖР, они решили добиться своего по-другому, в лучших традициях бандитского рейдерства. 

В начале этого года без соответствующих полномочий и предупреждений были захвачены сайт, электронная почта, телефонные номера. Заменены замки в офисе, тайком вывезено имущество, техника, печать, деньги, документация и личные дела более 4 тысяч членов МГО СЖР. Деятельность организации парализована. Кем? Теми, кто сегодня пытается приватизировать журналистскую солидарность и устанавливать новые этические профессиональные стандарты. Мы полтора года ведем борьбу за восстановление своих прав. Продолжается следствие, идут судебные процессы. Но какого-то внимания журналистского сообщества к проблемам коллег не наблюдается. Если вас интересует профессиональная солидарность, то пожалуйста откликайтесь». 

Лариса Шамикова также отметила, что сегодня очень важно вести мониторинг воспрепятствования законной профессиональной деятельности журналистов по всей стране, то есть журналистскому сообществу необходимо пристально следить за применением и судебной практикой по статье 144 УК РФ. 

Журналист Максим Шевченко, который вступил в Профсоюз с самого его основания рассказал, что он считает силой и эффективностью организации: «Я вижу, что Профсоюз журналистов — это прекрасная, человеческая, живая организация. Главные пункты, по которым деятельность профсоюза становится эффективной, это: 1. Все люди должны получать юридическую поддержку. Профсоюз, который не может оказать юридическую поддержку тем, кто нуждается — во время трудового конфликта, увольнения, — он нивелируется. 2. Публичная информационная солидарность. Власть дико боится любого публичного скандала. Она не боится говорения в социальных сетях, она боится открытого какого-то выступления. 3. Это, конечно, забастовка. Профсоюз должен быть в состоянии организовать в 5, 10, 30 изданиях одновременно забастовку, часовую забастовку, забастовку в знак солидарности. Эти три вещи являются крайне важными». 

Говоря о том, что можно изменить в работе Профсоюза, делегатка из Санкт-Петербурга Екатерина Колесова предложила рассмотреть вопрос об изменениях в уставе, в частности, прописать права и обязанности первичной профсоюзной организации, в том числе с возможностью удержания 70% взносов в распоряжении первичной организации. 

Надежда Ажгихина, исполняющий директор ПЕН Москва и обозреватель ИД «Журналист», говорила о важности памяти для роста солидарности: «Каждый год 15 декабря в день памяти погибших журналистов я постоянно говорила и писала, что испытываю чувство стыда и горечи за наших погибших коллег, которых большинство из нас не знает, даже точное число их непонятно. Сегодня я пришла на съезд из «Дома журналиста», где был день памяти — я не увидела там ни одного портрета погибшего журналиста. Я думаю, что наш успех зависит от солидарных действий и от очень четкого понимания, что борьба за справедливость в отношении и живых, и погибших — не заканчивается. Я предложила бы в программу на следующий год включить подготовку книги памяти погибших журналистов. Чтобы люди просто их знали». 

Говоря о трудовых правах, Ажгихина отметила: «Борьбу за свободу слова понимают многие, но борьбу за свои трудовые права — не очень. Есть уникальная возможность их соединить. Потому что сильный профсоюз, который заботится о работающих людях, в состоянии решить и многие проблемы в области свободы слова. Будет правильным создать несколько рабочих групп: по юридической помощи, по консультации с теми людьми, кто работал над законом о СМИ, нужно создать школу профсоюза, и нужно создать гендерное подразделение. Это серьёзное дело и я верю в нашу победу». 

Член бюро Профсоюза журналист Андрей Жвирблис зачитал приветственные слова в адрес участников съезда от генерального секретаря Европейской федерации журналистов (EFJ) Рикардо Гутьерреса: «От имени Европейской федерации журналистов, которая объединяет 320 тысяч журналистов из 45 стран европейского континента, я хочу обратиться к вам с самой искренней поддержкой. Я знаю о вашей ежедневной борьбе в защиту свободной и независимой журналистской работы в условиях более чем непростого экономического, социального и политического контекста. Ваша вовлечённость и ваша деятельность вызывают у меня гордость. В сегодняшний день памяти мы должны осознавать, что лучший способ почтить память наших погибших сестер и братьев по профессии — это продолжать их борьбу. Более чем когда-либо мы должны объединить наши усилия против тех, кто стремится заставить нас замолчать. Я передаю вам мои самые искренние пожелания солидарности. Вы всегда можете рассчитывать на ЕФЖ. Мы с вами». 

В завершении съезда делегаты приняли общее заявление в поддержку преследуемых журналистов, включили в программу действий на 2020 год продолжение кампании за ратификацию Конвенции МОТ по запрещению насилия и домогательств в сфере труда, издание книги памяти погибших журналистов, ведение отдельного мониторинга по нарушениям прав журналистов, подпадающим под 144 УК РФ и работу с органами по оценке регулирующего воздействия при подготовке концепции нового закона о СМИ.

Делегаты избрали также новый состав бюро Профсоюза и ревизионной комиссии. В органы Профсоюза, таким образом, сейчас включены: 

На обложке — открытие съезда. Фото: Митя Поротиков